себе жизнь. Может, конечно, и не сломала, но очень усложнила. Если ей здоровье позволит, надо два месяца до выпускного в школе доучиться молча, никому ничего не говоря о беременности. А иначе начнется беготня с районо и всякими комиссиями. Все нервы девчонке вытреплют. А после школы уже можно и свадьбу сыграть, кому какое дело?

Глава 6

23 апреля 1971 года. Дома у Домрацких-Ивлевых.

Добравшись, наконец, до дома, поставил завернутый в полотенце торт в холодильник. Украшать буду позже, когда все угомонятся. Сейчас же в доме царила суматоха и предпраздничная суета. Хата гудела как растревоженный улей.

Мама стояла на табурете, а бабуля с Никифоровной на скорую руку подшивали прямо на ней подол платья, которое Ахмад привёз вчера из Брянска. Аришка ползала вокруг, всем мешая. Взял ее на руки, а то еще ухватит что-нибудь ловкими ручонками, добавит хлопот. Малышке передалось всеобщее возбуждение, и она рвалась у меня из рук, ей обязательно нужно было потрогать мамино белоснежное платье.

Белое, блин, платье! Ну, Ахмад, ё-моё, хорошо ещё фату не приволок.

Платье было ниже колен. Женщины решили его укоротить, типа, сейчас так носят. Спорный, конечно, момент, но влезать не стал, пусть делают, что хотят. Вон у мамы лицо как счастьем светится. Да все светятся. Хохочут без причины…

Ходил вокруг этого табора, забавлялся с Аришкой. Она только подлетала на моих руках к маме, только собиралась схватить её за что-нибудь, как я, в последний момент, уносил её в сторону.

— Убери её! — визжала мама. — Платье мне заляпаете!

— Ваааааа! — вопила Аришка, когда я не давал ей за что-нибудь ухватиться.

Шум, визг, хохот.

В этот момент открылась входная дверь, и на пороге появилась испуганная и уставшая Инка.

Немая сцена. Мы все замолчали от неожиданности. А сестра, изумленно озираясь по сторонам, пыталась понять, что у нас тут происходит.

Наконец, оценив обстановку, она кинулась ко мне.

— Солнышко моё!.. — забрала она малышку у меня из рук и разрыдалась, уткнувшись ей в спинку.

Малая испуганно оглянулась на меня, протягивая ручонки, и заорала во всё горло.

Забыла родную мать…

Бабушка, бросив подол маминого платья, подскочила к Аришке и принялась её успокаивать, гладя по голове и радостно приговаривая: «Ну что ты! Твоя мама приехала!».

Аришка отстранилась от Инны и, на полном серьёзе, разглядывала её, сверяясь со своей памятью. Наконец, она робко улыбнулась и прильнула к матери.

— Воротника и шапки твоей испугалась, — убедительно сказал я сестре, кивая на её меха.

На этом инцидент был исчерпан. Остаток вечера счастливая Инна не выпускала ребёнка из рук.

Хорошо, что она приехала. Уложив малую спать, мы проболтали с сестрой до глубокой ночи. Она делилась со мной своими проблемами и по жизни в целом, и кулинарными в частности. Она стала гораздо меньше готовить, как Петра перевели, и она осталась одна. Но всё равно молодец.

Инна хотела перевестись в интернатуру в областную больницу Ижевска. Там до точки, где теперь служил Пётр, всего двадцать шесть километров. Предварительно он уже сходил туда, ему сказали, пусть жена приезжает, придумаем что-нибудь.

— Как ты собираешься каждый день добираться до города эти двадцать шесть километров? — спросил я сестру.

— Петя узнавал, там у них автобус школьников возит каждый день в Ижевск, буду с детьми ездить.

— А в каникулы? — всё ещё сомневался я. — А летом?

— Там до дороги восемь километров. Петя за час её прошёл, — ответила сестра.

— Петя выше тебя на две головы. Он, может, и прошёл за час, а тебе два часа восемь километров топать.

— На попутке доеду.

Я не поверил своим ушам.

— Какая попутка⁈ Вы сдурели оба? — воскликнул я. — А дикие звери⁉ Ты в своём уме⁈ Там тайга кругом!

— Что ты так всполошился? — удивлённо посмотрела на меня сестра. — Дорога не всё время идёт через лес. Там колхоз, поля…

— Пьяные механизаторы! — закончил я за неё фразу. — Инна, не морочь никому голову! Доучивайся в Перми!

Она вздорно пожала плечами, и я понял, что не убедил её. Мы разошлись по кроватям.

Я спать не собирался, мне еще торт украшать, поэтому просто лежал и думал, ворочаясь, представлял себе, какие опасности могут поджидать наивную зелёную девчонку по дороге своим ходом из воинской части до города.Придумывал какими словами буду писать письмо Петру. Понятно, что он скучает без жены, но не до такой же степени!

Дождавшись, пока все уснули, и в хате воцарилась тишина, тихонько встал, пробрался на кухню. Прикрыв дверь, включил свет, достал чизкейк из холодильника. Из формы его доставать не буду до самой подачи, так что украшать пришлось прямо в ней. С оформлением вариантов особо не было, поскольку все самые лучшие вроде цитрусовых цукатов или свежих ягод мне были по объективным причинам недоступны. Решил использовать для украшения шоколад, пустив на это дело один из остававшихся «Тоблероне». Ножом аккуратно настругал шоколадной стружки, а несколько долек растопил на водяной бане, благо чайник на печи был очень горячим. Растопленным шоколадом как мог аккуратно сделал по центру большой контур в форме сердца. Заполнил его внутри шоколадной стружкой и из нее же сделал по краю торта небольшой бортик. Получилось вполне приемлемо.

Довольный результатом, вернул торт в холодильник и отправился спать.

С утра уже с шести часов все были на ногах. Мне вручили Аришку и заявили, что это моя проблема на всё утро, пока женщины наводят марафет.

Сообразив, что подходящего момента у меня в течение дня уже не будет, позвал всех на кухню, торжественно поздравил маму и вручил ей торт, объяснив, что сделал его ей в подарок на свадьбу, но вручить хочу сейчас, потому что потом не до этого будет.

Мама расплакалась, бросившись мне на шею с благодарностями. Подумал, как хорошо, что не стал тянуть с вручением. Если бы подарил, когда она уже макияж себе сделала, пришлось бы переделывать. Потом и мама, и бабушка, и Инна минут десять рассматривали торт со всех сторон, ахая, восторгаясь, спрашивая, что это за рецепт и изумленно глядя на меня. В кулинарных экспериментах я ранее замечен не был от слова совсем, а тут целый торт. Удивить своих домашних я сумел точно. Утихомирить женщин удалось, только намекнув, что они такими темпами гостей будут встречать в ночнушках.

После этого замечания чизкейк был водворен обратно в холодильник, а дамы понеслись приводить себя в порядок перед торжеством.

К девяти часам начали подтягиваться гости. Первой пришла коллега мамы и Ахмада, я видел её у них в кабинете. Потом заявилась Никифоровна и принялась всех инструктировать по поводу подготовленных ею конкурсов для выкупа невесты.

— Анна Никифоровна! — воскликнул я. — Разве не подружки невесты должны выкупом заниматься?

— И они тоже. Мы так просто Полю не отдадим! Да, девчат?

— А то! — поддержала подругу бабушка и так задорно переглянулась с ней, что я уже больше ничему не удивлялся.

На мамину коллегу нацепили ленту свидетеля. Клара Васильевна и мама скрылись к приходу Ахмада с друзьями в маминой спальне.

ЗАГС был назначен на час дня. В одиннадцать Ахмад и Шанцев в сопровождении друзей и родственников были уже у нас. Шанцев, как свидетель со стороны жениха, бодался с Никифоровной по поводу назначенной ею штрафной рюмки. И дело было не в рюмке, он не прочь был выпить, а в принципе. Он, похоже, не ожидал увидеть здесь и сейчас Никифоровну, да ещё в главной роли. Свидетельница, увидев, кто свидетель, быстренько слилась, встала за спиной у Никифоровны и доверила ей свои обязанности.

Что за тёрки у Шанцева с Никифоровной? Не устроят ли они сейчас нам тут дуэль?

Но всё обошлось без мордобоя. Шанцев яростно преодолевал задание за заданием, грамотно привлекая друзей жениха в помощь. Сам не отлынивал, даже шампанское из туфли пил.

Но наших женщин так просто не возьмёшь! Ко времени, когда уже надо было выдвигаться в сторону ЗАГСа все мужчины, кроме меня и Германа в строгом костюме, были уже изрядно навеселе.

Наконец, Шанцев выкупил невесту. Я ошалело смотрел на то, как ему вывели кого-то полностью укрытого фатой.Это не мама, сто процентов. Она бы не стала фату надевать.И точно. Шанцеву подсунули Клару Васильевну в жутком боевом раскрасе.

И началось всё сначала.

Теперь уже Ахмад с завязанными глазами должен